Обломов и обломовщина

В первом номере журнала «Отечественные записки» за 1859 год начал печататься роман И. А. Гончарова «Об­ломов». Произведение вызвало многочисленные проти­воречивые отклики критиков и литераторов. Первым об­стоятельно разобрал творение Гончарова Н. Л. Добролю­бов. Уже в майском номере «Современника» была опубликована его статья «Что такое обломовщина?».

Критик го свойственным ему пристрастием к обще­ственной позиции писателя выделяет обломовщину как ведущую тему романа. Личность же героя для Добро­любова становится лишь воплощением этого разруши­тельного явления русской действительности: «Главное здесь не Обломов, а обломовщина». Вынося суровый при­говор дворянству, критик свел всю многогранность ро­мана Гончарова и образа Обломова к одной составляющей. Однако Обломов значительно шире обломовщи­ны.

Для того чтобы понять характер Обломова, необхо­димо обратиться к его истокам. Вместе с героем, задаю­щим себе вопрос: «Отчего я... такой?..», перенесемся в благодатную Обломовку, возникшую сладостным виде­нием в сне Ильи Ильича. Любовью и умиротворением веет из этих глубин человеческого бытия. Легенды и сказки, былины и притчи формируют сознание Ильи. «Преданья старины глубокой» рождали поэтическую мечтательность. «И поныне русский человек среди окру­жающей его строгой, лишенной вымысла действительно­сти любит верить соблазнительным сказаниям стари­ны...» — так выявляет Гончаров в своем герое черты, определяющие национальный характер.

Вынесенное из глубин детства и отрочества чувство внутренней свободы Обломов пытается сохранить в ок­ружающей его действительности. Именно поэтому служ­ба, лишенная человеческого взаимопонимания, друзья, мечтающие только о карьере, женщины, не способные любить, отторгаются Ильей как чуждые его нравствен­ным идеалам: «Все это мертвецы. Спящие люди, хуже меня, эти члены света и общества!» Он ищет совершенства в этом мире, «нормы, идеала жизни, который ука­зала природа целью человеку».

Иногда бывают минуты, когда Илье Ильичу кажется, что он достиг душевных глубин. «Две теплые слезы», которые «медленно выплыли из-под ресниц» Обломова при воспоминании о матери, «жаркой любви к ней»; ос­ветившееся лицо Обломова, слушавшего музыку и див­ный голос, — это пение Ольги возвысило его, возродило утерянное, дало надежду. «У него на лице сияла заря со дна души восставшего счастья...»

Видим мы и проявление затаенных сил в герое Гон­чарова, когда, вступившись за честь друга и возлюблен­ной, он по-рыцарски благородно выгоняет подлеца Тарантьева.

Такого Обломова, тонко чувствующего, сохранивше­го внутреннее достоинство, не все увидели в романе. Ви­ной тому не сам Обломов, а обломовщина, как уютный халат обволакивающая его.

Порождение патриархально-дворянского быта, обло­мовщина корнями уходит в родовую вотчину Ильи Ильича. Отрешенность, закрытость от реальной жизни, ог­раниченность стремлений, гиперболизированная опеки старших, желание оградить, уберечь от возможных про­блем породили в Обломове апатию И лень, малодушие и эгоизм. «В жизни моей, — скажет Илья Ильич Штоль­цу, — никогда не загоралось никакого, ни спаситель­ного, ни разрушительного огня». «Деревенская» и «пе­тербургская обломовщина» завершается «выборгской обломовщиной», жизнью с Агафьей Матвеевной.

Не смог Илья Ильич реализовать то «хорошее, свет­лое начало», лежащее, «как золото», в недрах его чут­кой и доброй души. Обломов не понял себя, не осознал в себе человека, не дал выхода свету, который, как он считал, был заперт в нем. Герой Гончарова так и остал­ся обломком того несовершенного мира, который пы­тался подчинить его себе.

Трагическая вина Обломова в том, что он погасил Божью искру, дарованную ему свыше. Но разве это вина одного Обломова? «Наше имя легион», — скажет Илья Штольцу и будет прав. Сколько людей не смогли сбросить с себя халат обломовщины, заглушили в себе волю, силу духа ради успокоенности, собственного благополучия? Этот вопрос звучит со страниц романа и будоражит не одно поколение читателей. В этом высочайшая ценность про­изведения Ивана Александровича Гончарова.