Идейно-художественное своеобразие «Слова...»

Автор «Слова...» неизвестен. Разыскал произведение извест­ный собиратель древностей и знаток русской словесности Мусин-Пушкин. Вероятнее всего, у Мусина-Пушкина был не оригинал произведения, а его более поздняя копия (XIV век), которая погиб­ла во время пожара Москвы 1812 года. Сохранились лишь первое печатное издание 1800 года (так называемое мусин-пушкинское) и писарский список, сделанный для Екатерины Второй. Вышеизло­женные факты явились причиной долгих споров о подлинности «Слова...». В настоящий момент подлинность его доказана как историческим анализом, так и лингвистическим. Неточности переписчиков (как древних, так и более поздних) породили про­блему «темных мест», которые истолковываются исследователя­ми по-разному.

Изучению образной структуры и языка «Слова...» посвящено огромное множество работ. Из последних и наиболее значитель­ных — труды акад. Д. С. Лихачева, который изучал стилистику «Слова...» и его художественные особенности. Историческому ана­лизу произведение подвергал акад. Б. А. Рыбаков.

Интересны изыскания в вопросе построения композиции «Слова...». Как следует из текста произведения, события в нем изла­гаются не в хронологическом порядке. Д. С. Лихачев считает это мастерским стилистическим приемом автора «Слова...», а Б, А. Рыбаков в книге «Слово о полку Игореве» и его время» выдви­нул оригинальную гипотезу о «перепутанных страницах», согласно которой путаница с кусками текста произошла от того, что коре­шок оригинала (с которого делалась копия) истерся, и страницы, ничем не скрепленные, перепутались. Разбив текст «Слова...» на смысловые отрезки и подсчитав в них количество слов и букв, Рыбаков пришел к выводу, что их количество вполне могло соот­ветствовать страницам книги (с рисованными миниатюрами или без). В означенном издании приводится вариант текста «Слова...», который, по мнению Рыбакова, был изначально.

Идейное содержание «Слова...» было так определено К. Марк­сом: «Смысл поэмы — призыв русских князей к единению как раз перед нашествием монголов... Вся песнь носит христиански-геро­ический характер, хотя языческие элементы выступают еще весь­ма заметно».